Анастасия - Страница 36

– Мы и не ссорились, – ответила Анастасия, стараясь, чтобы голос ее звучал как можно равнодушнее. Ольга держалась поодаль, присматривая за конями: – Я эту белобрысую кошку слишком презираю, чтобы...

– Ну, затащили. Ну, не сдержался. Заменим смертную казнь испытательным сроком? – Его веселость, как и ее равнодушие, была чуточку наигранной. – Настя...

– Хватит, – сказала Анастасия и отвернулась. – Я тебе не нянька. А если тебе взбрели в голову какие-то глупости, то советую помнить, что это и есть глупости. Я рыцарь, а не кошка в перстнях. Все. Мы снова в дороге.

Капитан пожал плечами, отошел, напевая:

Как на черный ерик,
как на черный ерик
бросили казаки
сорок тысяч лошадей...

Приближался берег – точно такой, как покинутый ими, та же трава, те же деревья, то же солнце. Но берег был чужой. Раньше они всего лишь отклонялись от Тракта и в любой момент могли свернуть к наезженной дороге, знакомым землям. Теперь же впереди была полная неизвестность. Если хоть одна десятая страшных рассказов хронистов правдива...

– Господи, – сказал Капитан. – Пивка бы выпить, Булгакова бы толстый том в руки взять, видик бы посмотреть...

– Видик я смотрела, – не удержалась Анастасия.

– Что? – Он сразу забыл о размолвке и об их взглядах, старательно избегавших пересечения. – Как так?

– У нас эта церемония тоже есть, – сказала Анастасия.

– Не может быть! – Он заинтересованно придвинулся.

– Достигших совершеннолетия дворянских дочерей, готовящихся стать рыцарями, ведут в подвал. Там старший в роду снимает покрывало, и открывается стеклянный шар. В него нужно смотреть. Предание гласит, что тот, кто отмечен богами, увидит внутри шара диковинные картины. – Анастасия грустно вздохнула. – Я не видела, жаль. И не слышала, чтобы кто-нибудь видел. У вас церемония с видиком обстояла иначе?

Капитан вместо ответа захохотал так, что кони встрепенулись и грохнули подковами по доскам настила. Ольга повисла на уздечках. Анастасия сердито отвернулась. Ясно, она попала впросак. У Древних эта церемония, надо думать, проходила совсем по-другому.

Смешно было бы думать, что чудовища и воины неизвестных народов набросятся на них, едва они окажутся на ничейной земле чужого берега. Ничего не случилось. Они ехали, минуя перелески, ехали без дорог, потому что дорог не было. Капитан при помощи компаса выверял направление и ворчал, что заложил бы душу джиннам за хорошую карту; громко недоумевал, как же, черт возьми, ухитрялась без компаса и карты находить дорогу и попадать в нужное место вся эта компания – Квентин Дорвард, Айвенго и остальные. Анастасия поинтересовалась, знакомые ли это его или известные своими подвигами славные рыцари Древних. На этот раз он не смеялся, но Анастасия все же сообразила, что снова сморозила глупость и зареклась на будущее.

Вскоре Горн повел себя странно. Он метался, внюхиваясь в землю, рычал, скалил зубы и наконец так стал жаться к ногам коней, что чудом только не угодил под копыта. Капитан, давно уже посерьезневший, перевесил автомат на грудь и спросил:

– Понимаете что-нибудь?

– Как бы не звери, – сказала Анастасия, и они с Ольгой наложили стрелы на тетиву.

Горн повизгивал, держась у ног лошадей. Капитан навел бинокль на ближайшую рощицу, довольно-таки густую, сплюнул и сообщил:

– А ведь там, господа мои, что-то виднеется. И нужно нам эту зеленку проверить...

Они пустили коней шагом. Кони прядали ушами, всхрапывали. Горн переместился в арьергард и поскуливал жалобно. Дома, в Империи, он не боялся лесных ящеров...

– Вот оно! – вскрикнул Капитан и прицелился. Тут же опустил автомат, растерянно оглянулся, пожал плечами: – Что-то это как бы того... Ольга завизжала. Кони попятились.

Хрустя ветками, на открытое место выбралось огромное двуногое существо, выше самого рослого человека, все заросшее редким курчавым волосом, сквозь который просвечивает розовая кожа. Бедра обмотаны куском сурового полотна. Шагало оно довольно косолапо, ногти на босых ступнях были длинные, а в передних, столь же когтистых лапах оно удерживало лежащую на плече дубину, кончавшуюся огромным комлем. Физиономия – неописуемая смесь человеческого лица со звериной мордой – вытянута вперед, торчат клыки, но взгляд, как ни странно, осмысленный. Оно встало, покачиваясь, глухо взрыкивая. Горн залился истерическим лаем.

– Стрелять? – спросил Капитан то ли Анастасию, то ли самого себя. – Что-то тут... На кого ж это похоже?

Страха Анастасия отчего-то не чувствовала. Она просто смотрела во все глаза, поглаживая по шее пятившегося Росинанта.

– Слышали у вас про таких? – спросил Капитан, сторожа движения чужака стволом автомата.

– Нет, – сказала Анастасия, и Ольга крикнула сзади, что ни о чем подобном...

Воцарилось странное, неуклюжее замешательство. Для боя необходим был повод, какой-то крик, толчок, угрожающий жест, но ничего подобного они не дождались. Чудище стояло, как вкопанное. Наконец Капитан не выдержал и крикнул:

– Эй, дядя, ты тут шлагбаумом работаешь, или как? Чудище разинуло пасть и хрипло спросило:

– Сахар есть?

Вот тут Анастасия от неожиданности едва не спустила тетиву. Капитан тоже готов был выстрелить, но сдержался и ответил как ни в чем не бывало:

– Сахар есть.

– Сахар давать – не драться, драться – сахар не давать.

– Логично, – сказал Капитан. – Моя драться не хочет, моя будет твоя бабай сахар давать. Идет?

Чудище небрежно сбросило дубину с мохнатого плеча – она грянулась оземь так, что гул пошел – и безбоязненно двинулось к путешественникам. Самое поразительное – лошади храпели и приплясывали, но вели себя, в общем, спокойно. А чудище вытянуло лапу и прохрипело: