Анастасия - Страница 2


К оглавлению

2

На Анастасию с Ольгой особого внимания не обращали – рыцарей к Обедне съехалось изрядно, и они примелькались.

– Пирога хочется... – совсем по-детски вздохнула Ольга. – Давай купим?

– Оруженосец на улице лопать не должен, – наставительно сказала Анастасия. – Забыла?

– А хочется...

– Капризная ты у меня, Олька, как мужик, – бросила Анастасия рассеянно.

– Смотри, смотри! Вон тот, рыженький, весьма даже ничего!

Анастасия повернула голову так, чтобы движение выглядело небрежным, проследила за взглядом верного оруженосца. Рыженький с завитой бородой и в самом деле был ничего, но чересчур крикливые наряды его и спутников, обилие дешевых перстеньков на руках с головой выдавали их занятие.

– Олька, это ж публичные мужчины, – сказала Анастасия, наморщив нос. – Я против смазливых слуг ничего не имею, дело житейское, рыцарю не возбраняется, но с этими...

– Уж и посмотреть нельзя. Говорят, другие рыцари...

– Вот когда получишь шпоры, прижимай кого угодно, хоть этих. А пока ты у меня в оруженосцах...

– Поняла. Молчу.

– То-то. Нам вот сюда, где калач над лавкой, потом налево.

Они остановили коней. Вывеска «Золотого Медведя» была искусной работы и впечатляла – на синем фоне, символизирующем поднебесные выси, летел золотой двуглавый медведь – пасти щерились, мощные крылья распростерты во всю доску. В лапах он нес прекрасного юношу в ярком наряде, но в левом углу, как знак грядущего скорого возмездия, изображен крохотный рыцарь, скачущая вдогонку. Анастасия вновь ощутила мимолетный сердечный укол.

Служанки выбежали к ним, повели коней в стойла, псов на псарню, потащили наверх вьюк с доспехами и одеждой. Дебелая трактирщик кланялась в дверях, по обычаю всех трактирщиков расхваливала свое заведение в голос и с чувством, особенно упирая на то, что еще матушка Анастасии, светлая княгиня, частенько проводила здесь не худшие дни своей жизни.

Анастасия глянула поверх ее широкого плеча. Там стоял слуга и зарумянился, поймав ее взгляд. Как раз в ее вкусе – волосы золотые, как у нее, глаза синие, как у нее. Это Ольке все равно, какого цвета глаза и волосы, кидается на любую стройную фигурку, а вот Анастасия – нет, таков уж ее вкус – чтобы глаза и волосы мужчины были того же цвета, что у нее. Ну, и фигурка, понятно.

А посему Анастасия, когда входили следом за дебелой трактирщиком, подтолкнула Ольгу локтем и шепнула:

– Чур, мой!

– Ну вот, вечно ты вперед успеваешь...

– Станешь рыцарем, отведешь душу, – безжалостно ответила Анастасия.

К лестнице на второй этаж нужно было пройти через огромный зал – с камином, сложенным из громадных камней, гербами на стенах, закопченными потолочными балками. Гомон там стоял неописуемый – полным-полно рыцарей. Анастасия ощутила вдруг, как укол концом копья, чей-то злой, ненавидящий взгляд и поняла, что без стычки не обойдется. Ну и пусть, когда это мы уклонялись?

Слуга ойкнул на лестнице – Олька его все-таки ущипнула, улучив момент. Анастасия на сей раз промолчала – пытаясь сообразить, кто мог на нее так зло пялиться. Знакомых лиц в зале хватало, а враги у нее имелись в немалом количестве, это уж как водится... Или на сей раз какие-то хитросплетения родовой вражды, до поры неизвестные? Иногда и такое бывает.

У двери своей комнаты (Олька покладисто исчезла в своей) Анастасия так многозначительно глянула на красавчика слугу, что того бросило в краску, до ушей побагровел. Потом попросила перед тушением огней принести ей квасу и не сомневалась, пожав значительно его тонкие пальчики, – принесет. Затворила за собой дверь, задвинула кованую щеколду. Переодевание с дороги – дело ответственное, почти ритуал, новоприбывшему рыцарю следует достойно войти в зал, где уже собралось множество дворян, любая небрежность в наряде будет подмечена.

Ванна. Вместо дорожных брюк – синие джинсы, дозволенные только дворянам, безукоризненно сшитые ремесленниками в материнском замке. Рубашка – красная же, только с сапфировыми застежками; Вместо грубых дорожных сапог – мягкие красные (но кинжал Анастасия, понятно, сунула за голенище). Черный пояс с золотыми геральдическими серпами-и-молотами. Меч на пояс, конечно. В последнее время некоторые рыцари переняли у мужчин моду носить перстни, но Анастасия этому глупому поветрию следовать не собиралась – если честно, еще и оттого, что и так поползли слухи, приписывающие ей мужественность. Зато серьги с бриллиантами и золотая цепь на шее – это по-рыцарски, кто упрекнет? Анастасия глянула в зеркало и осталась собой довольна. Вот если бы она могла еще пришпилить к плечу цвета Прекрасного Юноши... Ладно, перемелется... И вообще зеркало врет, это отражение взгрустнуло, живя самостоятельной жизнью там, у себя, в таинственном Зазеркалье, а хозяйка отражения ни при чем...

Отражение взгрустнуло. А рыцарь Анастасия, княжна отрогов Улу-Хем, степенно спускается по лестнице в зал, и голова ее поднята гордо, и на лице довольство жизнью читается явственно даже для неграмотного.

Звенели кубки. Звенел женственный рыцарский хохот. Звенели монеты за теми столами, где играли в кости. Шмыгали с подносами стройные юноши. В углу с воодушевлением горланили древнюю боевую песню рыцарей Носиба:


Как ныне сбирается Вечный Олег
отмстить неразумным базарам.
Горкомы и нивы за буйный набег
обрек он мечам и пожарам...

Если честно, никто из нынешних рыцарей не знал толком, что это за племя – базары. Говорили, что эти свирепые дикари жили в седой древности, когда земля только-только отделилась от Мрака, по свету бродили четвероногие лошади и другие чудовища, вскоре истребленные славными предками-основателями, комиссарами в кожаных латах и пыльных шлемах. В седой древности, когда возводились первые замки-горкомы и возникали первые родовые гербы. Потом базаров, видимо, тоже кто-то истребил, но в летописях об этом ни слова.

2